Непросто Мария, или Огонь любви, волна надежды - Страница 6

– Мария, не доводи до греха! – От рева у меня заложило уши. – И пристегнись!

Давно я не проходилась по больным местам этого самоуверенного самца. И вот результат, дожили: на меня орет мой собственный подчиненный!

Я вызверилась:

– И вообще, мистер Фрост, хочешь, чтобы тебе по утрам радовались, – купи себе аксолотля! Он будет тебе нежно улыбаться за одну-две креветки, а мне будет приятней и спокойней! – Но пристегнулась. Не хватало, чтобы он взялся за мой ремень безопасности самолично. Есть шанс, что пришпилит та-ак… я потом дышать не смогу!

Опять он на меня уставился, как монахиня на стриптизера! Того и гляди крестить начнет!

– Ты – чудовище! – безнадежно заявил Диего. – И не предлагай мне мучить несчастную зверушку!

– Надеюсь, от слова «чудо»? – невинно полюбопытствовала я, устраиваясь поудобнее и раскрывая свою сумочку в поисках пудреницы и блеска для губ.

Невнятное рычание подтвердило мое предположение. Дальше мы ехали в молчании.

Остановившись возле практически полностью стеклянного офиса с крутящимися дверьми, Диего повернулся ко мне еще раз и тихо спросил:

– Тебе доставляет удовольствие издеваться надо мной?

– Нет, – ответила я честно.

– Тогда зачем ты это делаешь? – не отставал мужчина.

– Потому что мне доставляет удовольствие издеваться над твоими подружками, – призналась я. – Слишком уж восторженными выпархивают они из твоей комнаты.

– И чем это плохо? – удивился Диего, осторожно поглаживая мои пальцы на спинке сиденья. Мне почудилась в этом скрытая нежность.

На фиг, на фиг! Обойдемся без экстрима!

– Это плохо именно тем, – осторожно высвободила я руку, – что ты только что сделал.

– Ты ясно дала мне понять мое место в твоей жизни. – Красивый мужской рот исказила кривая усмешка. – Ты поменяла свое решение?

– Нет, – улыбнулась я, чувствуя себя макакой, которой не разорваться. – Я предпочитаю не смешивать личные и рабочие отношения. – Стиснула руки на коленях. – Но и твоих одноразовых девушек терпеть не буду!

– Они одноразовые твоими стараниями, – оскалясь почище уссурийского тигра, злобно укорил меня телохранитель. – Каждый раз, когда я кому-то звоню вторично, мне сообщают дрожащим голоском, что я ошибся номером и тут нет никакой Оли, Раи, Вали. И вообще… это говорит автоответчик.

– Значит, моя тактика себя оправдала! – с удовлетворением заметила я, вылезая из «мерса».

– Собственница! – обозвал меня уязвленный Диего, следуя за мной. – Пожалуй, я сниму себе квартиру.

– Попробуй, – не стала я его отговаривать. Зачем? Малозаметный подъем брови: – Только не удивляйся, если милейшие бабушки у подъезда будут считать тебя маньяком со стажем и террористом с гранатометом в штанах.

Препираясь и переругиваясь, мы дошли до офиса Лёны, расположенного в дальней части здания и имеющего большой внутренний дворик.

– Тук-тук, – стукнула я костяшками пальцев об косяк. – Здесь ли моя любимая, легендарная, известная своим коварством и лютой непримиримостью к врагам подруга?

– Заходи уже, припаленный паяц! – раздалось недовольное глубокое контральто. – Тебе нужно на паперти юродствовать – обогатишься.

– Меня оттуда уже выперли, – повинилась я, вплывая в кабинет. – Сказали, что моральным калекам у них не подают. Привет, Лёна.

– Здоровались уже, – хмыкнула невысокая, чуть полноватая шатенка с золотисто-каштановыми вьющимися волосами. Наше информационно-аналитическое и передаточное звено, а порою, и не так уж редко – рука помощи в трудную минуту.

– Чем порадуешь, солнышко? – плюхнулась я в давно облюбованное кресло около ее рабочего стола. У стола приятно обвевал кондиционер, напротив сиял неоновыми красками псевдоаквариум-монитор с движущимися коралловыми рыбками и прочей морской фауной.

Хорошо тут сидеть. Расслабляет.

Офис у Лёны обставлен известным дизайнером. Это заметно с первого взгляда, при входе сразу начинаешь проникаться атмосферностью его работы. Огромный круглый ковер, кажется, созданный из оттенков сливок, синего и цвета темного дерева. Пузатые кожаные диваны со стоящими рядом напольными лампами, один против другого, пара примыкающих столиков розового дерева. Белоснежные фактурные кресла. Акварели на сливочно-белых стенах, что-то из видов набережной Марселя.

Игра светлых и приглушенных темных цветов и оттенков. Днем – ярко и небанально, при электрическом освещении – уютно. В полумраке, когда включены только настольные лампы, преследует странное ощущение, словно находишься в пещере: тени по углам и отблески мягкого света.

Вдоль стен несколько бюро и стеллажей с эстетичными мелочами – классическими статуэтками, изящными безделушками и прочими изысками.

В таком зале президента не стыдно принимать.

– Ноги не закидывай, – строго предупредила меня сероглазая юристка, запихивая в ящик стола незаконченную вышивку. С мягким горловым смешком: – Не создавай у меня комплекс неполноценности.

– Чего стоишь пирамидой ацтеков, – обратилась Лёна к застывшему у двери Диего. – Садись уже!

– Из уст юриста слышать такие слова чревато нехорошими последствиями, – осветил белозубой улыбкой кабинет мой телохранитель. – Я лучше так постою. На свободе.

– Тогда присаживайся, – велела девушка. – У нас будет очень долгий и серьезный разговор. – По ее тону стало понятно: всплыли весьма интересные сведения.

К сожалению, специфика моей работы не позволяет просто перекрыть клиенту кислородный баллон и сказать сакраментальное: «Hasta la vista, baby!» По законам и правилам клана Огненных, следует поймать преступника на «горячем», сделать пламенное внушение с порицанием, затем уже мягким вразумлением попробовать вернуть провинившегося на стезю моральной чистоты. Ага.